09 апреля 1204 года. Земля
До вербного воскресенья оставалось еще 9 дней. У разноязыкой массы осененных крестом воинов были все основания полагать, что этого времени более чем достаточно для взятия предательского города Константинополя.
Корабли венецианцев выстроились борт к борту. Передовые галеры французов, оснащенные осадными орудиями, двинулись вперед. Уверенность в себе и приятное предвкушение скорой добычи помогали действовать быстро и слаженно. Всем хотелось денег, тепла и женщин. Наконец, просто хотелось слегка отдохнуть.
Подведя флот как можно ближе к стенам, напавшие вступили в дело. Одни, перебравшись по перекидным мосткам кораблей, ринулись на приступ стен. Другие с помощью орудий занялись было привычным ремеслом.
И тех, и других ждала неудача. Стены оказались слишком высоки. К тому же скрывавшиеся за ними явно не разделяли энтузиазма напавших. Тяжелые камни, полетевшие вниз, превратили в щепки осадные орудия, заставив их расчеты в панике разбежаться. Жуткие вопли раздавленных придавали убегавшим дополнительные силы для бега и скорость.
– Сие есть наказание за грехи наши, – оценили происшедшее военные руководители похода, большинство из которых выступало в роли баронов.
– Нет. Господь испытует веру нашу и любовь к нему, – выразил мнение духовных предводителей разношерстного войска один из епископов.
Остальные епископы согласно закивали. Заметив, что одобрение прилюдно выражено коллегами, епископ продолжил:
– Они отреклись от истинной веры, и потому закон на нашей стороне. С доброй душой мы должны напасть снова. И сие не только не будет грехом, но, напротив, явится благочестивым деянием.
Бароны не решились мешать благочестию, и воскресным утром 11-го апреля епископы явили войску проповедь. Объяснив, что за стенами Константинополя предатели и убийцы, которым чужда верность, епископы именем бога и властью, данной им самим апостоликом, отпустили грехи всем, кто снова пойдет на штурм. Для полного избавления войска от страха пастыри духа сообщили, что противостоящий враг – враг Господа.
Этого оказалось достаточно, чтобы паства воодушевленно облачилась в кольчуги. Конечно, не каждый был глубоко верующим, но почти каждый решил, что лучше пасть в бою с неверными, чем стать врагом Господа. А то, что это произойдет в случае неподчинения, после речей епископов было ясно, как божий день. И сама возможность такового внушала жуткий ужас.
12 апреля 1204 года. Земля
В понедельник события пятницы приступили к повторению. Воинов мало интересовало написанное не ими, особенно то большинство, которое не умело читать.
«Что делалось, то и будет делаться», – какая разница человеку, открыто идущему к возможной смерти?
«И кто разрушает ограду, того ужалит змей», – это вообще не касалось тех, кто нес на себе крест. Тем более, что пастыри никогда не говорили им об ограде. И в этом был глубокий смысл, ибо в виду имелась совсем другая ограда.
Флот привычно вытянулся во фронт, изготовились катапульты, и лучники в ожидании работы поглаживали стрелы.
Вскоре якоря были брошены в необходимой близости от стен города. Катапульты принялись метать камни и огненные заряды. На последних возлагалась особая надежда – они должны были поджечь башни с надстроенными деревянными ярусами, скрывавшими вражьих ратников. Надежда не оправдалась – неверные покрыли башни смоченными водой кожами, и огонь не загорался.
Катапульты неверных начали бросать камни в ответ. Камни с достаточно высокой точностью попадали в корабли напавших. Настилы из пожухшей флоры спасали корабли лишь частично.
Кровавое действо было в самом разгаре, когда один из кораблей соприкоснулся возвышением с одной из башен. Успевший зацепиться и влезть в окно башни воин был тут же изрублен на части, а хранившее последователей судно отбросило волной.
Во всем флоте имевших столь высокие постройки кораблей насчитывалось несколько, не более шести, но судьбе было угодно, чтобы именно этот наткнулся на башню снова.
Во второй раз, зацепившись руками и ногами за края, мужественный рыцарь с вензелем «AD» и двумя огромными нашитыми на одеяние крестами ползком пробрался в башню. Скрывавшаяся под крестами кольчуга отразила удары обрушившихся мечей и секир неверных. Те, увидев, что рыцарь в порубленной на полоски одежде встал на ноги невредим, в страхе бросились бежать вниз.
Этого замешательства было достаточно, поскольку панике поддались и те стражи башни, которые охраняли следующий снизу ярус. А затем, развиваясь по своим непреложным законам, паника воинов, превратившихся в толпу, очистила и все другие ярусы. Через несколько минут башня была захвачена без боя.
Другую башню напавшие взяли таким же способом, но с большей кровью. Небольшой наземный отряд напавших обнаружил замаскированный вход, который вскоре удалось пробить. Город был обречен...
09 апреля 1204 года. Гея
− Сие есть наказание за грехи наши, − оценили происшедшее военные руководители похода, большинство из которых выступало в роли баронов.
− Нет. Господь испытует нашу волю и любовь к нему, − выразил мнение духовных предводителей разношерстного войска один из епископов.
Большая часть епископов согласно закивала. Заметив, что одобрение прилюдно выражено многими, епископ продолжил:
− Они отреклись от истинной веры, и потому закон на нашей стороне. С доброй душой мы должны напасть снова. И это не будет грехом, а наоборот, явится благочестивым деянием.
Тут вперед выступил один из баронов, возглавлявших французскую часть воинства:
− Благочестие − в истинной вере. Войско же ждет золота, которое не пахнет ничем, и в первую очередь благочестием. Цель воина Христова − вернуть заблудших в истинную веру. Убийство и грабеж заблудших мешают этой цели.
− Что ты говоришь? − возмутился епископ. Ему захотелось обвинить предводителя в ереси, но пока было не за что. − У неверных сосуд с кровью Господа и наконечник копья, которым был проколот Его бок. Они называют нас псами. Разве этого мало?
− Я воин Христа, − гордо выпрямился барон. − В Евангелии сказано, что заблудшая овца ближе сердцу Спасителя. Там не сказано, что ее надо убить. Овца должна раскаяться, чтобы сделать Ему радость. Вот зачем мы здесь, − барон неспешно оглядел всех присутствующих на совете. − Что касается золота, они отдадут его нам добровольно.
− Все не отдадут! - вскричал венецианский барон.
− Пусть будет половина. Подчинившись, они будут работать на дело Христово, служить базой для его войска и исправно платить нам дальше. В сумме получится больше.
− Насколько больше?
− Намного. Намного больше. Ровно настолько, насколько урожай посеянного колоса обильнее, чем зерна съеденного. Иначе мы опять свалим богатство в кучу, и его разворуют. А за остатками придут басурмане.
− Есть смысл в словах этого слуги божьего. Найди же посланца, а я дам ему в помощь клирика, − подытожил разговор епископ.
13 апреля Константинополь сдался, подписав договор.
К концу января следующего года многие родители без сомнений отдали новорожденных во власть Рима. Где-то далеко на севере замаячили «Греки». Появившаяся было на горизонте турецкая тень на время исчезла.