08 августа 1700 года. Земля
Петр нервно прохаживался по залу. В нетерпении откладывавшихся деяний чесались руки, а известий из Константинополя все не было. Перед глазами то и дело всплывал мертвый Лефорт, что-то неслышно бормотавший бледно-синими губами. Понять, что говорил назойливый покойник, Петру не удавалось, и он усилием воли сбрасывал проклятое видение. Но оно возвращалось снова и снова. Даже крестное знамение не помогало.
Вглядываясь сам в себя и не существующего перед ним Лефорта, Петр выглядел странно в глазах других – они ничего необычного не замечали. Впрочем, приближенным было не привыкать к неординарным выходкам молодого царя, которому лишь два с небольшим месяца назад исполнилось 28 лет.
Попирая всяческое уважение к высочайшей особе, Лефорт в седьмой раз возник перед глазами вспотевшего царя. Теперь он бормотал два коротких слова. Петру показалось, что это число, и он стал пристально вглядываться в движения губ.
– Двадцать один, – вслух сообразил Петр. – Что, двадцать один?
– Год. Двадцать один год войны, – пробормотал покойник и исчез.
Сын придворного конюха понятливо приблизился к царю:
– Желаете сыграть?
– Пшел вон, дурак!
Алексашка, ничуть не обидевшись, скрылся за дверьми. Но его отсутствие длилось недолго. Не прошло и пары минут, как он радостно вбежал обратно:
– Государь! Донесение от Украинцева!
– Дай. Нет, сам читай. И без всяких там излишеств. Их не читай.
Меншиков, покорно кивнув, забегал глазами по тексту:
– Мир с турками на 30 лет. Азов с территорией отдан нам обратно. Дани крымскому хану больше не будет! – с радостным подобострастием воскликнул Алексашка.
– Славно. Дальше что?
Резидент* вашего величества постоянно допускается в Константинополь.
– Не мир, а перемирие, – довольно ухмыльнулся Петр. – Иди, скажи воеводам, что я приказал выступать на север завтра же. А то пока мы тут ждем, друг Август небось всю Ливонию взял.
Про себя же царь с глубоким сарказмом заметил: «Как же, двадцать один. Кукиш вам выкусить. Я за три месяца управлюсь».
30 августа 1721 года. Земля
Шумный пир и не думал завершаться, хотя большинство его участников были не в меру пьяны. Изредка поминали погибших за отечество воинов, но все больше пили просто так или за здоровье – как свое, так и царя.
Многие из молодых пирующих родились позже, чем началась война, и теперь им казалось, что целая эпоха закончена. В том, что следующая эпоха начнется со следующей войной, большинство заслуживших почести на поле брани не сомневалось.
Петр, слегка покачиваясь взад-вперед за столом, обнимал кого-то из ближних. Ближний нашептывал царю в ухо:
– Зачем нам отдавать два миллиона ефимков* ? И Финляндию? Надо их добить. Какая умная хитрость – этот ваш «вечный мир».
– Финляндия – Эстляндия... Кхм... Дурак. Мы поменялись. Там холодно, а мы пойдем, где тепло. К персам пойдем, – Петр оттолкнул ближнего, пьяно уставясь ему в глаза. – Как говоришь с Императором Всероссийским, отцом отечества? Молчать!
– Прикажете конной артиллерии готовиться?
– Да, – рыкнул Петр, и словно вспомнив что-то, вдруг спросил. – Где Барановский со своей скорострельной пушкой?
Сидевшие рядом недоуменно посмотрели на Императора.
Лишь один отвел глаза, но не потому, что стало стыдно, а из опасения, что столкновение взглядов может плохо закончиться.
08 августа 1700 года. Гея
Петр возбужденно прохаживался по залу. Известий из Стамбула все не было, а это путало карты.
− Лефорт, что происходит? Где посол? Пусть директор ГРУ немедленно принесет данные радиоэлектронной разведки.
− Он здесь господин, и посол тоже. Война окончена.
Выслушав доклад разведчика, Петр с минуту помолчал, над чем-то раздумывая, и явно решившись, приказал:
− Свяжите меня с Августом и Карлом.
Услышав последнее имя, Лефорт изобразил крайнее удивление:
− Разве наши планы изменились?
− Мои планы. И не твое дело в них вмешиваться, если не хочешь на небеса, − поперхнулся слюной Петр.
30 августа 1700 года. Гея
ВПП Пулковского аэропорта впервые за весь день приняла два тяжелых аэробуса, каждый из которых надежно прикрывала с воздуха когорта перехватчиков. Все другие самолеты регулярных рейсов с самого утра отправлялись на запасной аэродром в 50 километрах от города, чтобы не мешать мерам безопасности и подготовке торжественной церемонии встречи королей.
− Приветствую вас, владеющих своими народами, − отдал дань протоколу Петр.
− И ты будь славен, Император, − вежливо улыбнулись короли, бывшие недругами.
Дождавшись, пока смолкнет марш и грохот сапог почетно−о караула, Петр продолжил:
- К делу. Турки, французы, немцы и итальянцы договорились об альянсе. Британцы тоже с ними. Нас окружают со всех сторон. Не подумываешь ли и ты, Карл, обратиться к друзьям басурманов?
Август II покосился на Петра, ища в его глазах подтверждение собственным догадкам. Глаза царя не содержали ни намека на суть сказанного, в них скрывались бесинки искреннего веселья.
− Зачем твои армии у моих границ? − ответил Карл вопросом на вопрос.
− Чтобы заключить вечный мир и объединиться. Ты же не станешь говорить с Императором, у которого нет армии. А так наш союз − союз равных, − закашлялся Петр.
− Слова мудрого следует и понимать с мудростью, − Карл, не скрывая недоумения, стал озираться по сторонам. Русский царь вел их по летному полю не к почетному эскорту, а в совершенно противоположную сторону.
− Хочу пригласить вас немного прогуляться, − улыбнулся Петр. − Вертолеты уже ждут. Пообедаем на месте, поговорим по пути.
Владыки народов заняли места в звукоизолированном салоне машины. С высоты птичьего полета открылась красота местной природы. Леса, перемежавшиеся полями и речками, почему-то заставили щемить даже чужие души инородцев. Оба впервые увидели в них нечто похожее на свою землю. И впервые в их души закралось странное чувство: эти, свои и пока чужие, земли надо хранить и лелеять.
− Карл, как ты мог подумать такое? - начал притворно сокрушаться Петр. − Разве мы не друзья?
− Мне рассказали, как ты разделался с ...
− Они нарушили договор. А это нечестно, − посмеялся Петр. − Скажи-ка лучше, не науськивают ли тебя покушающиеся на твой трон?
Карл, зло стрельнув глазами, красноречиво промолчал.
− Ладно, не обижайся. Разведка тоже может ошибаться. Беда лишь в том, что трон такая злая штука, которая вечно притягательна для многих охотников. Я же хочу показать вам вещь, в которой нет никакого подвоха.
Вертолет приземлился строго в обозначенном круге смотровой площадки. Отсюда отлично просматривалась холмистая местность, где-то на горизонте окаймленная лесом.
На одном из ближайших холмов возвышалась странная металлическая конструкция. Она вертикально охватывала цилиндрическое, блестящее в лучах солнца, тело с нежным заострением на конце.
− Что это? − подивившись в подзорные трубы, заинтересовались короли.
− Огненный конь. Жеребец, если хотите. Покрывает 2 тысячи верст за 10 минут.
− Шутка, да? − каркающий звук гортани Августа дал понять, что король засмеялся.
− Он всегда любил розыгрыши, − пытаясь скрыть недоумение, улыбнулся Карл.
− Пуск, - приказал Петр.
Р-210 выбросила пламя и, скользнув по полозьям, скрылась в небе.
− Французский король! Вот кого здесь не хватает! − возбужденно воскликнул Петр.
Он сам лишь второй раз наблюдал картину старта рукотворной красавицы, и красота приводила его в детский восторг.
− Зачем он нам тут нужен? − возразил Август.
− Сие зрелище навсегда отучило бы его объединяться со всякими недоумками.
«”Навсегда” звучит глупо в устах царя», − подумал Карл, но благоразумно промолчал.
Учтивый генерал-адъютант вежливо подвел указку к крестику на экране:
− Упадет точно здесь. Плюс-минус 20 метров. Цель − укрепленный район.
− Не может быть! − рявкнул Карл.
− Может, уважаемые, может... Так теперь мы будем дружить?
− А продашь пару таких штук? − в глазах числившегося двенадцатым заискрилось подобие хитрости.
− Продают чужим, и то не всем. А мы договорились о союзе. Верно?
Карл кивнул. Август опытно наблюдал за сценой.
− А союзникам могут и подарить. Пока мои люди лишь налаживают производство...Ты понимаешь, что это секрет. Но в честь нашего союза мы сегодня же отгрузим два десятка огненных коней. Если не против?
Голова Карла заболела. Требовалось срочное решение, а этот русский был слишком проницателен. Война с ним теряла смысл. Бездарно гробить свое войско король не собирался. И он согласился окончательно.
− Кто же тут будет против, − протянулась к пожатию рука.
Ее пожали.
− Надеюсь, и ты не поскупишься на двигатели для наших авто. Мои умельцы тут фабрику соорудили, но с двигателями пока худо.
Карл заискрился хитростью:
− Теперь я понял тебя. Соберемся и ударим всей мощью по друзьям басурманов!
− Зачем? Время войне, и время миру. Пошлем послов в каждый из дворов. Пусть присоединяются. Скоро я буду готов сделать такое предложение, от которого они не смогут отказаться.
− А турки? − сбросил оторопь Август.
− Что турки? Будут работать на дело и славу. Нашу славу.
− А если они не захотят?
− Тогда..., - засмеялся Петр. - Тогда будут воевать друг с другом и теми, кто с юга, до полного посинения. А мы поможем и тем, и другим. Впрочем, это резервный вариант.
− Умный вариант, − согласился Карл.
− Нет. Но иначе наши правнуки получат не Совет Империи, а кучку дерущихся друг с другом княжеств.
− Ну и... пусть с ними, − сказал один.
− Какой Совет? − спросил другой. − Кто будет им управлять?
− Мы договорились о союзе, − напомнил Петр, неожиданно изменившись в лице. Лицо стало выглядеть жестоким и решительным. − Я! Воин! Выступаю против войны! Война окончена. Все согласны?
− Да! − ответил дуэт.
− Вот и хорошо.
* В то время под «резидентом» понимался некий аналог посланника, посла.
* Серебряная монета. Приблизительная ценность – 0,75 рубля того времени.