Неподалёку от центра Москвы, рядом с Третьим кольцом и метро «Тульская» есть чудесное место – городская клиническая больница № 55, раскинувшаяся по адресу Загородное шоссе, 18 «А». Волею судьбы мне довелось побывать в этом заповедном месте. А именно – в Хирургическом отделении № 1 (строение 8, этаж 4). Это действительно заповедник. Словно на машине времени здесь переносишься в эпоху разрухи и какой-то щемящей нищеты окружающего пространства.
Сюда я и хотел бы пригласить уважаемого Министра здравоохранения и социального развития РФ Татьяну Голикову. Пусть посмотрит – как и в каких условиях здравоохраняют здоровье российского народа в столице России.
Условия эти шокируют: полууничтоженные грязные туалеты, неработающие розетки и кнопки вызова медсестёр, сломанные телевизоры, облупившиеся потолки, висящие на канцелярских скрепках шторы, падающие при дуновении ветра, и т.д. и т.п. Словом, XXI век на дворе – полный триумф инноваций и информационно-коммуникационных технологий.
РАЗРУХА В КЛОЗЕТАХ
Хирургическое отделение – это, по идее, место, где по определению должны быть чистота и повышенные требования к гигиене помещений. Но, видимо, у некоторых светил современной российской медицины и управляющих медучреждениями свои взгляды на гигиену и чистоту. Наверное, поэтому санузел 1-го Хирургического отделения 55-й больницы выглядит страшнее самого ужасного привокзального туалета в каких-нибудь Нижних Васюках.
Впрочем, внешний вид санузла, неработающие сливы и многолетние наросты на обоих унитазах – не главное. Подумаешь, коричневая корка в сантиметр толщиной. Наш народ и не такое видал. А кому вдруг вода в унитазе нужна – вот вам бак с водой литров на 50. Страшно другое – туалет этот никак не дезинфицируется.
Но, возможно, я ошибаюсь, и он дезинфицируется никотином, который, как известно, яд.
На двери туалета размещена угрожающая надпись:
«КУРЕНИЕ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!!!
ЗА НАРУШЕНИЕ
НЕМЕДЛЕННАЯ ВЫПИСКА ИЗ
СТАЦИОНАРА!
(Место для курения – подвал корпуса ЛДК, комната № 9)
(Администрация)».
Больше никаких надписей нет (то есть сразу понять, что сия дверь – в туалет, никак невозможно). Из-за этого новички долго мечутся по коридору в поисках отхожего места. И если в коридоре никого нет (а медсестра на посту, как правило, отсутствует), то участь их незавидна.
Но оставим лирические отступления. Вернёмся к делу чистоты и порядка.
КУРЕНИЮ – БОЙ, СОЖЖЁМ ВЕСЬ КОРПУС
Точно такая же заламинированная бумажка с угрозой немедленного выкидывания пациентов из больницы висит и внутри туалета. Не знаю – как такие угрозы сочетаются с Клятвой Гиппократа и различными ведомственными распоряжениями. Тем более, что под текстом угрозы нет ни подписи конкретного должностного лица, ни ссылки на номер приказа или другого документа, способного сделать эту анонимку юридически значимой.
Тем не менее, сие творение – единственное свидетельство наличия в этом царстве разрухи какой-то невидимой и таинственной администрации.
Но почему-то эти таблички никого не пугают. После того, как в 20:00 закрывается выход на улицу, туалет превращается в ад. Сигаретный дым от кучкующихся групп курящих достигает такой концентрации, что зашедшему щиплет глаза. Изредка сюда забегает медсестра и выкрикивает какие-то фамилии. Что творится здесь зимой – даже представить страшно.
Само собой, таинственная администрация никогда здесь не появляется и никого из курильщиков никуда не выписывает. И это вполне понятно. Во-первых, пришлось бы немедленно выписать 60-70% находящихся на лечении людей. Во-вторых, куда их, еле ходящих, с торчащими из животов трубками, выписывать в ночь? У многих при себе ни денег, ни документов – они у родственников во избежание пропажи.
И всё же дымовую никотиновую завесу пару минут можно и потерпеть. В отличие от пожара, это не смертельно. Больше-то несчастным курильщикам травиться негде.
«Как это негде? – спросит внимательный читатель, – Написано же: комната 9, подвал корпуса ЛДК», – и будет неправ.
Скажу честно – в подвале я не был. Некогда, да и незачем. Но расспросил с десяток курильщиков: «А почему в подвале не курите?».
Оказалось, что ЛДК – это 1-ый корпус (по другой версии – 13-й), а тут 8-й. Добираться туда по тёмному подземелью надо метров 400 – 500. Многие заблудились, так и не найдя заветную курилку. Наиболее настойчивые «сталкеры» пришли к выводу, что комната №9 – это миф, выдумка таинственной администрации, и её в природе не существует.
В общем, никто туда не ходит. С таким же успехом место для курения можно было определить на Марсе.
Но вернёмся на Землю. Запрет не действует, дым – коромыслом, пепельниц нет. Зато рядом со «страшным» объявлением есть большой пластмассовый мусорный бак, набитый бумагой, пластмассовыми стаканчиками и прочими пожароопасными отходами. Тушит «бычки» под краном над раковиной лишь половина курильщиков. Остальные самозабвенно бросают горящие окурки в окно четвёртого этажа, а некоторые индивидуумы – прямо в бак. Когда на улице ветер, часть выброшенных «бычков» попадает в открытые окна нижних этажей больничного корпуса. Когда безветренно – бычки летят прямо на стоящую под окном ель. Ей ещё чуть-чуть подсохнуть на жаре, и «пионерский костёр» обеспечен.
Что за враги рода человеческого надоумили «администрацию» ликвидировать курилку, заменив её подвальной формальностью за километр? Кто додумался опломбировать и опечатать запасной выход на резервную лестницу, загородив его каталками, вместо того, чтобы традиционно организовать на лестнице изолированное и безопасное место для курения? Зачем «администрация» портит жизнь некурящим пациентам и создаёт опасность пожара, которая касается всех находящихся в корпусе? Почему там, где курят и неизбежно будут курить, вместо безопасных пепельниц с песком и водой – пожароопасный мусор? Эта «администрация» ждёт грома?
«Я ОДНА, А ВАС МНОГО!»
Как часто эта фраза ублажала слух граждан, выросших в СССР. Она доносилась отовсюду. Но вот настал спасительный капитализм, и, казалось бы, этот увесистый аргумент для оправдания собственной лени должен был кануть в лету.
Ан нет – живы ещё островки социалистической стабильности. С большевистским упорством перегрызают они горло буржуйской системе обязательного медстрахования. И от той не остаётся камня на камне – деньги уплачены, а сервиса нет. Только разруха в клозетах, рваные полы и диваны, неработающие розетки и сломанные телевизоры. И лишь она одна осталась – медсестра «бесплатной» больницы. Одна на всех.
Справедливости ради следует сказать, что иногда их бывает двое и даже трое. Тогда по вечерам они запираются в комнате персонала и весело хохочут под истошные, но тщетные крики пациентов: «Капельница! Капельница!! Капельница!!!». Этот крик, вопль, иногда вой означает – капельница кончилась, перекрыть её не удаётся, и если не сменить вовремя, то придётся как минимум заново втыкать иглу в вену и настраивать весь нехитрый «прибор», что медсестру адски нервирует.
И тут не надо никакого Войновича. Жизнь сама пишет книгу «Москва – 2009. Технологии XXI века». Вот бы эту книгу – да в руки Министру здравоохранения и соцразвития.
Предполагаю, что многие мне не поверят – мол, все больницы, а уж тем более хирургические отделения, давно оборудованы кнопками вызова медсестры. Кнопки действительно есть. Словно вершина технологии XXI века, они расположены в дырочках заботливо выпиленных умелыми ручками самодельных деревяшек, а кое-где и в сохранившихся от доисторического материализма пластмассовых крышках-кожухах, которые зачем-то погрызли вандалы. Но! Кнопки эти не работают!
Да и зачем им работать, если на посту медсестры всё равно нет пульта? Глупо посылать сигнал в никуда. Не правда ли?
РАЗРУХА В ГОЛОВАХ
Я могу понять и принять объяснение – ситуация такова, потому что нет денег. Нет денег на кнопки вызова, проводку, пульт дежурной медсестры, розетки, шторы, карнизы, урны, унитазы и прочие излишества. Деньги остались только на то, чтобы с завидным упорством менять красивые цветы в бетонных клумбах, богато разбросанных по территории 55-й больницы.
Правда, это объяснение автоматически порождает минимум три других вопроса:
- Если нет денег, может быть, цветы подождут? А эти средства лучше всё-таки потратить на приобретение самого необходимого для быта пациентов больницы и комфорта работы врачей. Ведь последним наверняка противно, выйдя из оборудованного кабинета, окунаться в атмосферу «как после бомбёжки».
- Если денег нет, то зачем строить за огромные деньги новые объекты здравоохранения – поликлиники, про которые заведомо известно, что они будут пустовать, так как нет персонала?
- Куда были потрачены громадные, весьма достойные средства, выделенные на здравоохранение (в том числе содержание больниц), если чуть ли ни в центре Москвы творится такая, с позволения сказать, задница?
Но всё это вопросы риторические. И я, и читатель знаем на них ответы.
Я не могу понять другого.
Допустим, денег нет. Кризис или кто-то ещё костлявой рукой изъял деньги, сожрал их почти все, сжалившись лишь над клумбами. Ну и ладно, лишь бы не подавился.
Но разве для того, чтобы повесить на дверь санузла бумажную табличку «Туалет», нужны деньги?
Разве нужны деньги, чтобы оборудовать безопасное место для курения? Достаточно поставить древнее ведро с водой.
Разве для того, чтобы обозначить настоящую дверь в ванную комнату, а не ту, которая постоянно заперта, нужны деньги? Достаточно просто перевесить табличку.
Разве нужны особые деньги для того, чтобы уборщица перестала мыть коридор и загаженный туалет одной и той же тряпкой?
Даже для вызова штатного сантехника, чтобы починить неработающие сливные бачки, деньги не нужны – он и так в штате.
Так что прав был великий классик, размышляя устами профессора Преображенского о причинах разрухи.
Что же касается нашей темы, то высшим достижением этой разрухи в головах является одновременное наличие двух (!) совершенно разных, противоречащих друг другу режимов дня, информация о которых размещена рядышком на угловой стене холла. Они оба утверждены и действуют, но какой из них актуален сегодня – никто не знает.
Так, например, по одному режиму дня с 16:00 до 16:30 – измерение температуры, а по другому – в это время тихий час. В первом варианте обед с 13:30 до 14:30, во втором – с 14:00 до 15:00. И такой разнобой по каждому пункту распорядка.
Для любителей Франца Кафки сообщу, что существует и третий вариант распорядка дня, отличающийся от первого и второго варианта. Но его почти никто не видит – он приклеен на столе дежурной медсестры.
И, наконец, самое смешное в том, что ни один из трёх распорядков дня не соблюдается. Так, единственное, в чём они сходятся – это время подъема и отбоя: 7:00 и 22:00. Но медсёстры всегда будят пациентов в 6:30 – 6:40, требуя начать измерение температуры. А массовая постановка предписанных заранее капельниц зачастую начинается далеко после 22 часов, в результате чего процедуры затягиваются как минимум до полуночи.
А ведь для того, чтобы ввести единый, один распорядок дня и начать его выполнять, деньги точно не нужны.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Безусловно, есть в 1-м Хирургическом отделении городской клинической больницы № 55 и множество положительных моментов: опытные врачи, необходимые медикаменты, возможность быстро сделать комплексную диагностику, не платя за это ни копейки, есть даже по-человечески относящиеся к людям медсёстры. Но о положительном в российском здравоохранении Татьяна Голикова наверняка знает и без нас.
Татьяна Алексеевна, найдите, пожалуйста, минут 15, посетите хирургические отделения клинической больницы № 55. От Вашего Министерства это не так далеко. Наверняка, узнав о Вашем визите, у «администрации» немедленно найдутся деньги и усердие на устранение тех ужасов и безобразий, о которых я написал.
Вы же помните свои слова: «В 2009 году мы должны заложить основу для системных действий по развитию здравоохранения и социально-трудовой сферы на длительную перспективу. Цель этих действий – новая социальная политика, прямо нацеленная на повышение качества жизни каждого гражданина нашей страны».
Несколько таких визитов, и Вы с гордостью сможете сказать: «В 2009 году мы заложили основу для системных действий по развитию здравоохранения».
Дмитрий Васильев
Food-n-Goods
P. S.
Татьяна на посту министра здравоохранения и социального развития
В сентябре 2007 года Голикова была назначена министром здравоохранения и социального развития в правительстве Виктора Зубкова, заняв эту должность после отправленного в отставку Михаила Зурабова.
В мае 2008 года указом президента Российской Федерации Дмитрия Медведева повторно назначена министром здравоохранения и социального развития в правительстве под председательством Владимира Путина. С 2009 года являлась председателем правления Федерального фонда обязательного медицинского страхования.
За время работы Татьяны Голиковой в Минздравсоцразвития была проведена пенсионная реформа, результатом которой стало объединение базовой и страховой частей пенсии, замена Единого социального налога страховыми взносами, увеличение размера взносов с 26 до 34 процентов.
Работу Голиковой на должности министра здравоохранения сопровождали скандалы. Один из них был связан с закупкой на общую сумму 7,5 млрд рублей томографов, которые, как выяснилось, закупались в регионах через посредников по завышенным ценам. В 2009 году аудиторская проверка Счётной палаты выявила также нарушения в ходе строительства федеральных центров высоких медицинских технологий, финансирование которых осуществлялось в рамках реализации нацпроекта «Здоровье».