Финляндия – страна не только тысяч озёр, уникальных шхер, обширных лесов и нетронутой тайги, но и старинных замков и ультрасовременных зданий. Морские границы этого скандинавского государства протянулись на 1100 км по Финскому заливу на юге и Ботническому – на западе, что предопределило развитие портового дела.
Современный порт – сложная технологическая система, в которой взаимосвязаны различные виды транспорта: морской, железнодорожный, автомобильный, трубопроводный. Экологическая нагрузка на окружающую среду от эксплуатации каждого такого объекта может быть достаточно велика, особенно если вопросам ей охраны уделяется недостаточное внимание.
Россия крайне заинтересована в сохранении целостности экосистемы Балтийского моря в целом и Финского залива в частности. «Транснефть», обеспечившая после ввода в эксплуатацию первой очереди БТС новый, балтийский, маршрут экспорта нефти, уделяет серьёзнейшее внимание экологической безопасности. Однако Балтийское море и Финский залив не являются чьей-то единоличной собственностью, и заботиться об их чистоте должны все государства региона и действующие в нём компании.
Для ознакомления с ситуацией в области промышленной и экологической безопасности портовых и нефтеналивных сооружений Финляндии делегация АК «Транснефть» посетила промышленные объекты и береговые сооружения портов Порвоо (Porvoo), Котка (Kotka) и Хамина (Hamina). В состав делегации вошли начальник отдела экологической безопасности и рационального природопользования компании Е.Я. Радченко, и.о. начальника отдела магистральных нефтепроводов и нефтебаз А. М. Дёмин, генеральный директор ООО «ТрансПресс» Т.В. Зверева, главный инженер «Спецморнефтепорта Приморск» А.А. Поспелов, ваш покорный слуга, а также другие специалисты «Транснефти».
Водные ресурсы и лес – основное богатство Финляндии. И потому об экологии здесь, как правило, стараются думать. Неудивительно, что когда речь зашла о строительстве Балтийской трубопроводной системы и нефтеналивного терминала в Приморске, финская сторона стала проявлять активную озабоченность вопросами охраны природы и чистоты Финского залива. Несколько странно другое – в случае реализации проекта строительства нефтепровода до порта Порвоо или создания двухпортовой системы (Порвоо и Приморск) финская сторона экологические проблемы, по сути, почти не затрагивала. Даже несмотря на то, что по территории Финляндии трассу магистрали пришлось бы прокладывать в скальной кристаллической породе (страна расположена в пределах Балтийского кристаллического щита), через нетронутые лесные массивы.
Нашими соседями было высказано немало громких слов и опасений по поводу «экологической угрозы», которую якобы будет представлять нефтеналивной порт в Приморске. При этом о собственных портах и уровне их экологической нагрузки на акваторию Финского залива почему-то умалчивалось. Между тем независимые экологические организации неоднократно указывали на то, что эксплуатация нефтяного терминала в Порвоо – один из наиболее значимых факторов, оказывающих негативное техногенное влияние на местную природу. Кроме того, как показали данные экологического мониторинга, проведённого независимой лабораторией «ЛенморНИИпроект» в 1999 году, ещё до начала строительства терминала в Приморске, фоновое загрязнение по нефтепродуктам составляло около 0,6 мг/л при норме 0,05 мг/л. Это – результат деятельности отнюдь не российского порта, которого тогда ещё не существовало.
Впрочем, после недавнего визита финской делегации в Приморск и подробным ознакомлением её с технологическим процессом, системой обеспечения безопасности движения танкеров и экологической безопасности нашего нефтеналивного порта, можно предположить, что в дальнейшем подобных спекуляций не будет.
А как у них решаются вопросы охраны окружающей среды и промышленной безопасности?
В Финляндии за ликвидацию последствий аварий, связанных с разливом нефти и нефтепродуктов в прибрежной зоне, отвечают муниципальные спасательные службы. В частности, спасательная служба регионов Котка и Хамина, насчитывающая 134 сотрудника. Однако одной лишь борьбой с разливами нефти её функции не ограничиваются, в их числе и тушение пожаров, и участие в ликвидации последствий техногенных аварий.
– У нас нет конкретной специализации, мы отвечаем за очень широкий спектр вопросов, – сказал начальник спасательной службы Веса Паркко (Vesa Parkko).
Однозначно судить, насколько такая организация эффективна, сложно. Красноречивее говорят факты. У муниципальных спасателей существует три уровня готовности: 5, 30 и 60 минут. Последний означает, что вся служба за это время должна успеть приступить к работе. В её распоряжении имеется нефтесборная техника суммарной производительностью 6 м3/ч. Порт Хамина построен так, что в случае аварии акваторию порта площадью 500 га достаточно легко ограничить боновым заграждением. Однако на устранение последствий аварии, в результате которой два года назад вылилось около 100 т нефти, спасательной службе потребовалось четыре дня. Вполне возможно, что для Финляндии это чуть ли не рекорд, но по нормативам, существующим в России, такие сроки недопустимы.
Анализируя ситуацию, исполнительный директор порта Хамина Сеппо Херрала (Seppo Herrala) сообщил:
– Не менее 80 % технических происшествий связаны с человеческим фактором, а не с оборудованием. Но первое, что у нас всегда ищут, – это технические ошибки и неполадки.
– В восточной части Финского залива существует множество разных рисков, – отметил Веса Паркко. – И чтобы бороться с ними, необходимо тесное сотрудничество всех заинтересованных стран. Я рад, что в последнее время мы проводим совместные тренировки с российской стороной, как правило, в открытом море.
Универсальный порт Хамина, ближайший порт Финляндии к Приморску, имеет фарватер глубиной 10 м и способен принимать суда дедвейтом до 50 тыс. т. К концу года здесь планируется завершить работы по углублению фарватера до 16 м. Это пятый по величине порт Финляндии, через который ежегодно проходит около 5 млн т грузов, в том числе 1,5 млн т нефтепродуктов и химикатов, оборудован 11 причалами, три из которых предназначены для танкеров. Общая вместимость резервуаров для хранения жидких грузов составляет 500 тыс. м3.
Помимо муниципальных служб, аварийные подразделения имеют крупные промышленные предприятия и портовые комплексы. Об эффективности их совместной работы я расскажу ниже.
Ликвидировать последствия аварий, произошедших в открытом море, призвана государственная служба – Институт окружающей среды Финляндии, которому в случае возникновения аварии придаются суда-нефтесборщики ВМФ.
Калерво Йолма (Kalervo Jolma), глава подразделения ликвидации нефтяных аварий на море Института окружающей среды Финляндии признал, что имеющихся у страны мощностей нефтесборщиков недостаточно для создания надёжной системы оперативной ликвидации последствий аварий в Финском заливе и Балтийском море. Поэтому неудивительно, что каждый раз, когда финская сторона затрагивала вопросы сотрудничества, речь в первую очередь шла об организации взаимодействия с Россией в случае крупных аварий в открытом море.
Производственно-портовый комплекс в Порвоо объединяет крупнейший в Финляндии нефтеперерабатывающий завод и нефтяной терминал, принадлежащие финской компании Fortum, 75,5 % акций которой владеет государство. Площадь территории, занимаемой комплексом, – около 1300 га. Завод, введённый в эксплуатацию в 1965 году, и терминал вкупе составляют ключевой элемент топливного снабжения Южной Финляндии.
Сегодня НПЗ в Порвоо перерабатывает 12 млн т нефти в год. В Европе столь крупных заводов около 100, данный занимает по объёмам производства 25-е место.
Сырая нефть и газовый конденсат на НПЗ поступают через порт и железнодорожным транспортом. Из России по железной дороге сюда ежегодно доставляется свыше 3 млн т сырья. Для приёма сырой нефти используются подземные хранилища – 25 резервуаров в скальных грунтах общей вместимостью 5 млн м3.
Кристаллические естественные пещеры, как считает директор по связям с общественностью компании Fortum Пекка Веннонен (Pekka Vennonen), вполне удобны для хранения нефти, экономически и экологически выгодны, поскольку давление подземных вод значительно выше давления нефти, практически не требуется ремонт и при строительстве не портится ландшафт.
Это не совсем так. Срочная откачка нефти и ремонт ещё как потребовались два года назад, когда обрушились части скалы, служившие кровлей одного из подземных резервуаров. Сам факт такого происшествия свидетельствует о том, что система диагностики и контроля процесса образования трещин в стенах и кровле подземных резервуаров не является достаточно надёжной. Более того, не ведётся мониторинг состояния грунтовых вод, хотя для таких условий хранения нефти обязательно наличие контрольных скважин.
Газ, собирающийся при освобождении резервуаров от нефти, сжигается в трёх факелах.
Безусловно, положителен тот факт, что компания Fortum, владеющая крупнейшими в Финляндии нефтеналивными портами в Порвоо и Наантали (Naantali), провозгласила принцип оказания как можно меньшего негативного влияния на окружающую среду. Тем не менее, как сообщил делегации «Транснефти» Пекка Веннонен, условия экологической лицензии позволяют порту в Порвоо ежемесячно сбрасывать в Финский залив отходы, содержащие до 1000 кг нефти и нефтепродуктов, то есть 12 т в год. Для сравнения отмечу, что аналогичное ограничение, установленное для нефтеналивного терминала в Приморске, составляет 4 кг в год.
Порт в Порвоо – это порт нефтеперерабатывающих заводов. Он включает пять нефтяных причалов, два – для химикатов и сжиженного газа и один причал для сухих грузов.
Объём перевалки сырой нефти и нефтепродуктов составляет около 16 млн т в год (9 млн т – сырая нефть, 3 млн т – нефтепродукты на местный рынок, 4 млн т – нефтепродукты на экспорт). Глубина фарватера – 15,3 м. Работает порт круглый год 24 часа в сутки, принимая от 900 до 1200 судов ежегодно. При этом всего в порту трудятся 68 человек, из которых 12 – это администрация и обслуживающий персонал.
Руководство порта намерено в ближайшее время перейти на использование танкеров исключительно с двойным дном.
В весенне-летнее время, когда нет люда, вокруг танкеров постоянно установлены тяжёлые заякоренные боны. При заходе-выходе танкера катер-бонопостановщик разводит боны. Так обеспечивается защита акватории от аварийного разлива.
Таким образом, система обеспечения экологической безопасности как в Порвоо, так и других портах, безусловно существует, но далека от совершенства и современных требований. Здесь явно есть над чем работать, тем более что теперь совсем недалеко – в Приморске – российские коллеги, которые всегда готовы поделиться опытом. Не зря глава провинции Финляндии Кименлааксо Тапио Валиноро (Tapio Valinoro), руководивший финской делегацией во время визита в Приморск, отметил: «Порт Приморск оснащён самой совершенной на сегодняшний день техникой… Сюда следует приезжать специалистам из других портов – им есть чему поучиться».
По дороге в аэропорт Хельсинки я поинтересовался у Елены Яковлевны Радченко:
– Как вы оцениваете увиденное? Насколько уровень промышленной и экологической безопасности финских портов, показанных делегации «Транснефти», сопоставим с достигнутым в Приморске?
– То, что мы увидели, меня как эколога не удовлетворило. Информация не была представлена нам в полном объёме, хотя мы и запрашивали её заранее. Проблемы экологической безопасности в ходе данной встречи, по сути, освещены не были. Это могло произойти по двум причинам.
Первая – финская сторона скрывает какую-то часть информации по мониторингу окружающей среды и уровню загрязнения и не желает, чтобы представители других государств знали истинную картину состояния окружающей среды в районе действия нефтяных терминалов.
Вторая возможная причина – недостаточный уровень контроля, в результате чего финские специалисты действительно не владеют информацией в необходимом объёме. Нет того контроля, который ежедневно осуществляется у нас на терминале в Приморске и территории России в целом.
Если производить сравнительный анализ, то уровень экологической безопасности нефтеналивного порта в Приморске несопоставим с тем, который существует на показанных нам объектах в Финляндии. Здесь старое производство, старые технологии.
На терминале в Порвоо не решены вопросы гидроизоляции резервуарного парка, то есть любой разрыв ёмкости приведёт к неминуемому попаданию нефтепродуктов в Финский залив, что и произошло в январе этого года. Нет той системы защиты, которая предусмотрена в Приморске, где при любом неблагоприятном варианте нефть в Финский залив не попадёт – она останется в гидроизолированном каре.
Практически нет качественных очистных сооружений. Очистные сооружения, которые мы осмотрели из автобуса в Порвоо, используют технологию отстоя. Другой технологии нам не назвали, сказав, что она есть, но это сложный вопрос.
Судя по тому, что мы увидели, в порту Порвоо осуществляется элементарное отстаивание хозбытовых стоков, используются угольные фильтры и пруд – иловый накопитель. Это позавчерашний метод очистки хозяйственно-бытовых стоков. Примечательно, что нам так и не смогли ответить на вопрос о производительности очистных сооружений. Кроме того, не предусмотрена система промливневой канализации. Для сравнения, такая система есть в Приморске, и ни одна капля с территории наших промышленных объектов не попадёт в Финский залив, минуя очистные сооружения.
Не удалось получить информацию и о результатах мониторинга окружающей среды ни по одному из параметров загрязнения. Видимо, предприятия не владеют такой информацией, занимаются этими вопросами контролирующие муниципальные органы. Сложно было узнать данные о нормативах по выбросам в Финский залив. Оказалось, что в Финляндии для каждого промышленного объекта устанавливается собственный норматив, и он многократно превышает российский.
В лабораторию экоаналитического контроля порта Порвоо нас не допустили, хотя мы очень настаивали. И это вызывает удивление, поскольку в Приморске финской делегации было показано оборудование лаборатории, предоставлены результаты всех анализов за последние два месяца по всем видам загязнения.
Оснащённость финских природоохранных служб крайне скудна, несопоставима с Приморском. Суммарная производительность нефтесборного оборудования муниципального подразделения, которое обслуживает порты Котка и Хамина, составляет 6 м3/ч. Это мизерная производительность для таких промышленных объектов, она не позволяет в короткие сроки ликвидировать последствия аварии. Производительность катера-нефтесборщика, работающего в порту Порвоо, составляет 10 м3/ч. Это маленькое судёнышко вместимостью 10 м3, выпущенное в 1980 году. Нефтесборщик полностью заполняется за час, после чего вынужден покидать место аварийного разлива и уходить на разгрузку.
В Порвоо также не решён очень важный вопрос по ёмкостям сбора. Может быть, именно поэтому срок ликвидации последствий январской аварии в порту (произошёл разрыв наземного трубопровода) был столь продолжителен. По признанию финской стороны, в акваторию Финского залива тогда попало около 150 т нефтепродуктов, и их сбор занял неделю. За неделю значительная часть объёма выброса успела раствориться в воде. А это безвозвратные потери, которые, естественно, привели к ухудшению экологического состояния водоёма, гибели фауны.
Для нас это просто преступные сроки. Техника, которой располагают наши службы в Приморске, позволяет собрать 150 т нефти в течение шести минут.
Удивляет, что впоследствии природоохранными органами не было выставлено никаких штрафных санкций. Известно, что в прошлом году были и другие аварии в порту Порвоо, но даже при столь нерасторопном режиме работы по их ликвидации природоохранные органы Финляндии ни разу не предъявили штрафных санкций.
В порту Хамина мусорные свалки прямо на берегу Финского залива, что также неизбежно ведёт к загрязнению акватории. На территории России такое в принципе невозможно. У нас очень жёсткие нормативы и более высокие требования к обеспечению экологической безопасности промышленных объектов.
В целом, я считаю, вопросы охраны природы на территории финских портов не решены, они нуждаются в тщательной проработке.
Делегация «Транснефти» ехала, чтобы перенять опыт, поскольку осмотренные объекты эксплуатируются десятилетиями. И, думалось, должен был быть накоплен богатый материал в динамике, а получилось, что учиться здесь нечему.
Дмитрий Васильев
журнал «Трубопроводный транспорт нефти», № 5, 2002, с. 17–20