Что происходит с рынком или как побороть кризис? На вопросы главного редактора Дмитрия Васильева отвечает Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО).
Третий месяц подряд руководство нашей страны сообщает о мерах по борьбе с экономическим кризисом. Розданы десятки миллиардов рублей и долларов из резервных фондов, но ситуация выглядит пока как минимум не улучшающейся. Почему? Не заливаем ли мы пожар бензином? Какие меры на самом деле будут эффективны, а какие принимаются, чтобы посодействовать «хорошему человечку»?
– Василий, сегодня все предприятия переходят в режим жёсткой экономии – сокращают затраты, персонал, зарплаты, соответственно, экономить начинает и население, вследствие чего уменьшается платежеспособный спрос. Почему тогда продолжается рост цен?
– Причины роста цен не так легко уловимы. С одной стороны, рост цен в России – это следствие колоссальной рублёвой эмиссии, проводимой в последние годы. В 2007 году она составляла по официальным данным 50%. В 2008 увеличение рублевой массы в экономике составило 35%. В условиях экономического роста приемлемой является трёхпроцентная эмиссия. Рисковый порог – 10%. Дальше начинается рост цен.
Другим фактором инфляции выступает падение доходов потребителей. Традиционное монетаристское объяснение природы инфляции гласит: цены растут, если у населения слишком много денег. Наблюдаемая сегодня ситуация в России и других странах полностью опровергает этот вымысел неолиберальных экономистов. Стоимость товаров может подниматься на рынке в случае роста спроса только при ограниченности их предложения. Однако, повышенный спрос чаще всего вызывает повышенное предложение. И роста цен не происходит.
Когда доходы людей падают, то спрос не сокращается равномерно по всем товарам. Одни товары продолжают активно продаваться, а другие застревают на рынке – плохо или совсем не реализуются. В этом случае цены на такие товары снижаются, чтобы активизировать сбыт. Однако, цены на товары постоянного спроса растут. Это мы в России и наблюдаем. Причина такой ситуации – изменение баланса между товарной и денежной массой на рынке. Обеспеченность рубля вследствие падения спроса на многие промышленные товары, сырье, ценные бумаги снижается. «Лишние» деньги давят на востребованные товары, что в конечном итоге сказывается на потребителях.
– По официальным данным 15% ВВП России составляют доходы от экспорта нефти и газа. Цена на нефть упала почти в три раза. Теоретически, остановив экспорт по бросовым ценам на три-шесть месяцев, можно вернуть цены на приемлемый «справедливый» уровень и многократно компенсировать 15%-ные временные потери. Это выгоднее, чем торговать за бесценок. Если отбросить технологические причины (невозможность полной остановки экспортной «трубы» из-за отсутствия масштабных резервуаров - хранилищ), то до какого ценового уровня российские нефтяные компании будут соглашаться на продолжение поставок? Что мешает выполнить текущие контракты и не заключать новые по цене, ниже, например 75 долларов за баррель «Юралс»?
– Вернуть прежние цены на нефть невозможно. Это если и может быть выгодно для одних стран, то точно невыгодно для других. В этом корень противоречий внутри ОПЕК. К тому же, спрос на углеводороды снижается слишком быстро. Если одни государства-поставщики пойдут на ограничение экспорта, то другие с радостью займут их место.
Тенденцию снижения потребления углеводородов переломить нереально, поскольку она отражает переход мировой индустрии к спаду. Спад этот основан на невозможности сбывать товары в прежних количествах без радикального их удешевления и стимулирования потребления. Учитывая высокую внешнюю и внутреннюю задолженность отечественных сырьевых монополий, цена в 70-75 долларов и являлась для них пределом безболезненного снижения. Но сегодняшний ценовый уровень – не предел снижения. Вследствие дальнейшего спада потребления стоимость нефти упадет ещё ниже. Новая стадия проблем для сырьевых корпораций начнётся, когда углеводороды опустятся ниже 35 долларов за баррель.
Единственный выход – развитие внутреннего потребления. Но это требует поддержания спроса, то есть роста зарплат и пенсий, увеличения государственных расходов. Но пока мы видим обратную политику. Правительство предполагает, что углеводороды не опустятся ниже 40 долларов, и стремится девальвировать рубль, подняв норму прибыли экспортных компаний. К чему это приведёт, мы вскоре увидим. Результаты окажутся негативными.
– Продуктовый рынок в крупных городах по сути захвачен несколькими крупными торговыми сетями, которые творят, что хотят – задирают цены, торгуют просроченными продуктами, создают очереди к кассам, экономя на персонале. Фактически несколько игроков в продуктовом ритейле организовали монополиста – мегамонстра, охватившего все категории потребителей и ценовые ниши. Ему создаются всяческие преференции, и никакая ФАС формально предъявить претензии этому монстру не может – разные компании, разные юрлица. Отдельные единичные супермаркеты, небольшие магазины и продуктовые отделы, рынки практически уничтожены теми или иными способами. Как можно исправить эту ситуацию?
– В условиях кризиса чиновники ещё более активно будут поддерживать крупных игроков на продовольственном рынке. Они получат новые привилегии взамен на обещания следить за поддержанием низких цен, на что вряд ли можно всерьёз рассчитывать. Государственная поддержка уже носит неравноправный характер. Крупные игроки получают субсидии, а небольшие компании приносятся в жертву кризису. Там, где цены завышены, повлиять на ситуацию могут потребители как своим отказом от покупок, так и социальными выступлениями, в случае если они прижаты к стенке монополистом.
– Государство выделяет девяти крупнейшим продуктовым ритейлерам кредитную помощь в размере нескольких миллиардов долларов. Декларируется, что эти деньги пойдут на пополнение оборотного капитала и рефинансирование других кредитов. Что имеется в виду под «пополнением оборотного капитала»? Ведь торговые сети занимаются исключительно продажей продуктов, которые они не выкупают, внося предоплату, а берут на реализацию. Деньги производителям или поставщикам продуктов поступают только по факту продажи и через определённое время с большой задержкой. При чём здесь пополнение? Продал, наценку оставил себе, остальное перечислил производителю. Разве нет так?
– Дело в том, что крупнейшие продуктовые ритейлеры сталкиваются с сокращением продаж. Их торговые площади используются вхолостую, персонал оказывается чрезмерным, но главное – застаиваются товары и возникает нехватка платёжных средств. Другими словами, продукция не продаётся, в результате – прибыли нет. Скорость обращения капитала падает, возникают трудности со срочными платежами. Оказывается, что собственных денег недостаточно, поскольку оборотный капитал мал. Давят долги, взятые прежде в расчёте на расширение дела.
– Означает ли набирание новых госкредитов ритейлерами скорое неизбежное повышение цен на продукты? Ведь их придётся не только возвращать, но и платить проценты, которые по данной сделке составляют в среднем 15% годовых в рублях. То есть, в итоге пополнение оборотного капитала и рефинансирование других кредитов торговыми сетями опять оплатит рядовой потребитель?
– Набирание кредитов под высокий процент на короткие сроки гарантирует лишь необходимость новых кредитов после расходования старых. На цены это напрямую пока не влияет, поскольку повышать цены в условиях сокращения спроса – безумие.
Цены растут по иным причинам. Другое дело, что в условиях кризиса одни игроки получают дополнительные привилегии – они могут ничего не продавать, поскольку деньги всегда найдутся для них и без этого, а меньшие компании оказываются в ином положении. Они должны повышать свою эффективность без всякого содействия сверху, в то время как крупные конкуренты просто пересиживают кризис на кредитах.
– Как скажется на стабильности общества текущий и грядущий рост цен на основные продукты и товары, в том числе объявленное с нового года повышение тарифов на услуги ЖКХ, электроэнергию и общественный транспорт в сочетании с фактором замораживания зарплат? Не приведёт ли это к социальным конфликтам?
– Кризис уже отразился на обществе довольно разрушительно, несмотря на то, что он пока в самом начале. Пройдена биржевая стадия и начался спад в реальной экономике. Напряжённость в стране будет нарастать, это неизбежно. Люди, в отличие от 1990-х годов, посажены в жёсткие рыночные рамки, но по причине кризиса лишаются прежних доходов. За всё нужно будет платить, но платить – нечем. Ещё до весны можно ожидать рост протестных выступлений. Дальше температура общественного недовольства только поднимется. Пар в такой ситуации не выпустишь. Проблемы людей будут требовать немедленных решений. Если ничего не изменится, то более радикальные последствия нетрудно предсказать.
– Как объяснить «чудесную» взаимосвязь курса доллара и цен в России? Почему растут цены, когда растет доллар – ещё хоть как-то можно понять. Но почему они росли, когда доллар падал?
– Рост доллара – следствие ослабление рубля, а рост товарных цен – другое выражение этого факта. Также нужно учитывать перенос инфляции с доллара на рубль. Спрос на доллар поднимает его обеспеченность таким товаром как рубль, но снижает вес самого рубля. На государственном уровне в пользу поддержания доллара работала политика скупки валютной выручки у монополий за счёт эмиссионных рублей. Доллары убирались из обращения, что позволяло США безболезненно печатать новые деньги. Цены в рублях росли, хотя серьёзных колебаний курса американской валюты не происходило. Описанный механизм очень выгоден США, но крайне вреден для внутреннего рынка России.
– Пока вся «борьба с кризисом» в России заключается в слепом копировании американской модели действий – дать денег «там, где рвётся», выкупить долги, национализировать провальные крупные бизнесы. Считаете ли вы, что закачивание государственных средств в частные предприятия есть эффективный инструмент борьбы с экономическим кризисом?
– Просто кредитное поддержание частных структур в условиях кризиса не является решением. Это политика выжидания. Против кризиса она неэффективна. Накачка компаний деньгами сверху только стимулирует рост цен, но никакого перезапуска экономики не происходит. Ситуация лишь ухудшается, а израсходовав одни кредиты, компании требуют новых. Иное дело, если бы государственные средства вливались через потребителей, например, в результате увеличения пенсий и создания новых рабочих мест. Застрявшие на рынке товары раскупались бы, деньги вновь начинали бы обращаться, экономическая жизнь оживала бы.
– Какие системные меры вы бы предложили Правительству России как для преодоления уже сложившейся неблагоприятной ситуации, так и предотвращения развития дальнейших событий по негативному сценарию? Ведь существует большая степень вероятности, что если продолжить накапливать ошибки, то ситуация в экономике может ещё более ухудшиться.
– Серьёзные ухудшения не просто вероятны, они гарантированы, если никаких качественных мер не принимать. Прежде всего, нужен разворот к поддержке внутреннего рынка. Кризис меняет ситуацию на мировом рынке, стихийно уже начался переход к протекционизму. Свободный рынок остаётся только в риторике. Одновременно цены практически на все виды сырья продолжают снижаться.
Россия нуждается в продуманной протекционистской защите производства. Вместе с этим необходимо поддержание спроса на рынке. Государству нужно переходить к увеличению инвестиционной активности (пока на это есть средства), осуществлять широкое регулирование. В сфере науки требуется повышать расходы. Очень важно технологически перевооружить промышленность.
Беседу вел Дмитрий Васильев
Food-n-Goods, 4 дек, 2008